Словесное описание типа ИЛИ («критик») на основе экспериментальных данных
ИЛИ — самый выраженный в соционе вечный критик и брюзга-скептик. Он же — наиболее мрачный пессимист среди всех типов, умеющий предсказать самые дурные версии развития событий в начале почти любого дела. Он же — самый выраженный язвительный негативист, легко находящий негативные стороны не только во всяком начинании, но и почти в каждом человеке. Гоголевский Собакевич — несколько гипертрофированный пример развития этой черты во многих «критиках». Другое дело, что литературный Собакевич чересчур охотно делился своими оценками окружающих с Чичиковым и читателем, а средний «критик» скрытен и на первого попавшегося прохожего свои негативные оценки окружающего мира и его населения изливать не будет. Более того — одна из эксклюзивно характерных черт «критика» - держать окружающих людей в неведении, «недодавая» им информацию. Итого, «критику» свойственна роль развалившегося в кресле брюзги-критика-скептика. Его обычный фон настроения часто имеет депрессивную окраску, причем депрессия чаще окрашена в тона тоски и апатии,чем тревоги. Отражая его депрессивные настроения, даже уголки его рта скорее опущены, чем приподняты. У него чаще других встречается пессимистическая вера в близость конца света. Он считает, что научные открытия рано или поздно оборачиваются злом. Ему свойственны мрачный пессимизм и нехватка оптимизма и жизнерадостности; ему также кажется, что в глазах других у него невысокая репутация. Он язвителен в вопросах, негативно относится к людям, скептичен и недоверчив к чужому мнению, колюч и насторожен, чаще портит настроение другим, чем его поднимает. Вообще, «критик» является донором негативно-злобных, болезненных эмоций, и даже еда у него часто вызывает неприятные ощущения. Он так же злобно раздражается, если вмешиваются советами в его работу или отвлекают его от отдыха, мешая поспать. Благодаря своей интуиции, а также скепсису и критическому настрою, «критик» проницателен к чужой бездарности, сразу видит ее сквозь маску (по крайней мере, сам он считает, что обладает этим даром).
Как и прочим иррациональным интровертам, «критику» в высокой мере свойственна пассивная лень. Для него характерны низкое трудолюбие, нехватка готовности к работе, отсутствует и потребность изгонять плохое настроение работой. В сотрудничестве с другими людьми ему нравится быть мозговым центром, полулёжа при этом на диване. Ему нравится позиция «серого кардинала» (уступает он в этом качестве лишь типу ЛСИ). «Критик» ничему не удивляется, в его восприятии мир настолько знакомый и не вызывающий эмоций, что аж тошнит. Для него не характерна склонность поглазеть вокруг на улице. Он пофигист по жизни и чемпион среди психотипов в этом качестве. Ему присуща пассивность и ленивая созерцательность, он игнорирует материальный мир и его заботы. Для него вообще характерны созерцательные состояния с эмоциональным оскудением, а также слабость витальных желаний в виде скуки и апатии и слабость мотиваций (абулия), когда ничто не влечет, не радует и ничего не хочется. Его же эксклюзивная среди прочих психотипов черта - отстраненность от мира с элементами эмоциональной уплощенности и аутичности, по принципу: "моя хата с краю, ничего не знаю". При всех возможных талантах «критика» главная его беда — слабость амбиций, он постоянно больше озабочен не достижением успеха, а избеганием неудач. В сравнении с другими типами у него отсутствует или максимально снижена потребность быть и чувствовать себя самым первым, лидером, чемпионом, "первым парнем на деревне". Слабость амбиций отражается даже в почерке среднего «критика» - среди всех психотипов в его почерке самые низкие (по сравнению со строчными) заглавные буквы.
Реальные сенсорные и карьерно-материальные потребности «критика» слабы, и ценности воображения и любопытства для него тем временем оказываются сильнее жизненных сенсорных удовольствий. Сенсорика «критика» слаба. Он не считает, что престижность является главным необходимым качеством одежды и личных вещей и не руководствуется поговоркой "по одежке встречают". Его зрение особенно, среди прочих психотипов, не внимательно и плохо запоминает, ему не свойственна "фотографическая" зрительная память. У него максимально снижена способность к спуртовым физическим нагрузкам и к взрывной мышечной мобилизации. Подвижные спортивные игры, требующие хорошей координации движений, и особенно движений рук (волейбол, баскетбол, теннис, пинг-понг, бадминтон) — это тоже категорически не для него. У «критика» отсутствует властолюбие и потребность в доминировании и подчинении окружающих, ему свойственно стремление к независимости и уходу от своей включенности в вертикали управления. Зато в плане интуитивных способностей «критик» любит мысленные бесцельно-созерцательные игры с парадоксами и с тенденциями развития (от последнего иногда бывает и практический толк). У него также повышена вероятность своеобразных переживаний с иллюзией предвосхищения следующего момента, мгновения. Часты у него и деперсонализационные переживания (когда, например, психологически теряется ощущение частей своего тела, или собственное тело представляется чужим, или чужим кажется свое отражение в зеркале, и т.п.). Чаще среднепопуляционного уровня у него бывают и эпизоды дереализации, связанные со странным ощущением бесчувственности, серости и омертвения, будто «сделанности» окружающей обстановки. В целом интуиция «критика» носит болезненный характер, недаром для этого психотипа характерен нередкий страх сумасшествия.
«Критик» - выраженный индивидуалист, причем на сугубо эгоцентрическом фоне, и одно усиливает другое. «Критик» индивидуалист в том смысле, что что не стремится к объединению и эмоциональной синтонности с другими людьми, склонен придерживаться позиции одиночки - в том числе в людях он не нуждается, самодостаточен, с общественным мнением и мнением других не считается, конформизмом не страдает. Ему не свойственна и приверженность к делению на "своих" и "чужих", у него нет приверженности к командной групповщине и принципу "кто не с нами, тот против нас". «Критикам» нередко нравится бродить по лесам, ощущая свое максимальное удаление от цивилизации. Вообще, у «критика» среди всех типов социона наиболее слабый «стайный инстинкт». Вкупе с интроверсией (у среднего «критика» самый низкий энергетический потенциал в соционе) это приводит к тому, что задачи команды он ставит неизменно ниже своих интересов, любит держать людей в неведении, "недодавая" им информацию, а в общении у него нет прямолинейности и открытости, и это отражается даже во взгляде «критика» - он избегает чужого взгляда и зрительного контакта.
«Критик» привержен плюрализму (он против единообразия мнений и унификации порядков, за плюрализм и многопартийность). Ему не свойственно стремление к установлению в обществе тюремного порядка. Тем не менее в экономике «критики» симпатизируют не левым, а правым. По политическим взглядам они чаще всего оказываются в стане правых либералов. «Критик» малодисциплинирован и мало уважает правила и законы (его конфликты с ними не часты лишь по причине его жизненной пассивности). У него нет жесткости в системе моральных ценностей, отсутствуют дисциплинированность и придирчивость в отстаивании норм социального поведения. В частности, и по этой причине он считает, что история движется заговорами, и это правильно и нормально, а всё остальное - от лукавого. Для «критика» обычны нестабильность, неустойчивость и внутренняя противоречивость как взглядов, так и настроений, их полезависимость. Для него характерна и неровность работоспособности. Стабильность и постоянство, в том числе и в общественном устройстве, «критик» недолюбливает — он предпочитает реформы, подвижки и изменения.
«Критик» эмоционально слаб, и особенно в черноэтическом плане. Он нетерпим к чужим назойливым эмоциям и старательно от них уходит. У него мало эмоциональных воспоминаний. В искусстве он не любит реализм с героическим эмоциональным пафосом. Не любит шумные сборища с большим количеством смеха и веселья. Вообще не любит сильные эмоции, предпочитает полутона. Ему неприятны трагедия и ярость, сила и страстность эмоций. В нем наблюдается и явная нехватка личной эмоциональности, склонности и готовности к внешнему "выплеску" своих эмоций. Ему трудно управлять своим настроением. У него слабая интонационная выразительность собственной речи. Его эмоции очень слабо отражаются на лице. У него низкая или недостаточная эмоциональная реакция на неожиданности. Он очень мало жестикулирует. К положительным эмоциогенным стимулам «критик» особенно равнодушен и бесчувственен, не умеет испытывать радость и общаться на её языке, однако отрицательные эмоции и наказания понимает и старается их избегать. «Критика» среди всех типов отличает особенно низкая и слабая эмпатия, включая отсутствие заботливости к близким и радушия к друзьям.
Из прочих характерных для этого типа особенностей надо отметить частую любовь к игре в шахматы, неплохую память на голоса людей (при очень плохой памяти на чужую внешность), отсутствие склонности к разглядыванию своих фотографий и отражений в зеркале (отсутствие такого влечения нейрофизиологи обычно связывают с низкой функциональной активностью передней островковой коры). У «критика» нет склонности к завершенности начатых действий (отсюда можно предположить ослабление левополушарных "рациональных" отделов лобной коры). Из других физиологических особенностей стоит отметить повышенную вероятность заикания у «критиков» и нередко повышенную сальность их кожи. Кожа его лба обычно холоднее кожи руки, отчего собственный лоб обычно кажется ему холодным. Вечерние бодрость и работоспособность «критика» как правило лучше утренних (что можно интерпретировать как достаточную активность его серотонинергической системы, но явный дефицит обеспечивающей эмоции и влечения дофаминергической активности — ее пик достигается у людей поздним вечером). «Критик» не любит пляжи с ярким солнцем. Он вообще не любит яркого света, предпочитает свет приглушенный. Для него не характерна потребность - в процессе обучения - в непосредственном ощупывании и изучении объектов в тактильном контакте с ними. Ему не нравится профессия зубного врача (среди всех типов социона он менее всех прочих к ней расположен). Если вам вдруг встретится стоматолог типа ИЛИ, то, наверное, в кресло к нему лучше на всякий случай не попадаться. Свои мысли «критик» никогда не проговаривает вслух. В возбуждении его голос НЕ БЫВАЕТ крикливо-резким и лающим, когда слова будто выкрикиваются каждое по отдельности. Он не чадолюбив — у него нет желания иметь много детей. Ему не свойственно составлять список нужных вещей, когда он собирается в магазин или в дорогу. Он равнодушен к фильмам с сокровищами и захватывающими приключениями. Чужие аргументы не влияют на его уже состоявшиеся взгляды и планы. Он считает, что главная роль телевидения - чисто информационная, а отнюдь не воспитательная. В своих сновидениях он нередко навязчиво оказывается в смешном и неловком положении перед людьми. В его почерке часто встречаются изолированные буквы, внутри слова не соединенные между собою линиями, а в его речи зачастую бывает много слов-паразитов (вот, это, ну, того, типа и т.п.). Красный и желтый цвет обычно относятся к числе отрицаемых «критиком», неприятных для него. Желтый — потому, что это цвет надежды, а «критик» скептик и пессимист, а красный — потому, что в этом цвете слишком много эмоций, агрессии и энергии, которые «критику» тоже не свойственны.
Наибольшую близость психологических черт «критик» обнаруживает с «аналитиком», но существенно отличается от него по ряду параметров. «Аналитик» по своим социально-политическим взглядам как правило «левый» и зациклен на вопросах социальной справедливости, социального равенства и свободы слова. «Критик», напротив, придерживается как правило «правых» взглядов, по крайней мере в сфере экономики. Как и «аналитик», он склонен к демократии и чурается тоталитарного устройства общества, но акцент в его неприятии авторитаризма не так силен и направлен не на возможность обмана и несправедливости по отношению к разным прочим гражданам, а скорее на возможность государственного диктата и принуждения лично к нему, «критику». «Критик» - это «кот, который гуляет сам по себе», и на этом базируются и его политические взгляды. А вот эксплуататорская сущность государства «критика» ничуть не пугает. Он как правило сторонник людей умных, сильных и наглых, а до слабых ему нет дела. Мысли «аналитика» постоянно заняты систематизацией и структуризацией информации, они направлены на обобщение и абстракцию, на вывод общих правил, проясняющих связанную с «аналитиком» картину мира, мысли же «критика» тоже непрестанны, но чаще вертятся вокруг вариантов его собственных или чьих-то еще личных действий в той или иной ситуации. То есть мысли «критика» не статичны, а динамичны, не абстрактны, а гораздо более прагматичны (не в том смысле, что «критик» использует их плоды для реализации, такое случается редко, а в том смысле, что они касаются сценариев развития каких-то ситуаций, пусть часто и вымышленных). Даже зрительное воображение «критика» состоит из движущихся изображений, а не из статических неподвижных картинок, как у «аналитика». В отличие от ЛИИ, «критик» довольно равнодушен к ценностям научно-технического прогресса и расширенного воспроизводства человеческих знаний (эти ценности представлены у него лишь на среднепопуляционном уровне). «Критик» довольно равнодушен к формальной логике и на бытовом уровне тоже хуже «аналитика» владеет (и реже пользуется) логикой методом исключения или доказательствами от противного. «Аналитик» в своих занятиях склонен к упору на систематизации и классификации, в том числе среди распространенных хобби «аналитика» - собирание коллекций, для «критиков» же эти устремления не типичны. «Критик» резко разнится от «аналитика» своим более высоким индивидуализмом и эгоцентризмом. Для «критика» личные интересы почти всегда важнее интересов его команды, а для «аналитика» - наоборот. «Критик» часто бывает коварен в своем поведении, «аналитик» - нет. «Аналитики» обычно чадолюбивы, а «критики» к детям заметно более равнодушны, в том числе заводить много детей они избегают.
В отличие от трудоголика-«аналитика», «критик» легко расслабляется, любит праздное времяпрепровождение, уровень его двигательной возбудимости невысок. В отличие от «аналитика», «критику» не нравится постоянство в мире, пусть даже устроенное по идеальным образцам. И в отличие от «аналитика», он руководствуется не столько общими законами и правилами, сколько конкретной ситуацией, именно действия, нарушающие установленный порядок, он любит анализировать, и отталкивается в своих выводах и намерениях от их анализа. У него нет склонности и к постоянным привычкам, к предопределенной, усидчивой и ровной последовательности начатых действий. Средний «критик» имеет другую комплекцию, чем «аналитик» - он не худощав, а, как правило, имеет повышенный вес, более широкое лицо и более коренастое сложение и нередко «расплывшуюся» фигуру. В отличие от «аналитика», обычный «критик» менее среднего популяционного уровня склонен держать слово и выполнять обещания, он не обязателен. Иным является и его отношение к чужой собственности — увести то, что «плохо лежит», для «критика» даже проще среднего популяционного уровня, а для «аналитика» такое поведение почти что не возможно. Прямо и непритязательно солгать в глаза другому человеку для «критика» тоже намного проще, чем для «аналитика». Отношение «критика» к коррупции тоже гораздо более терпимое, чем у «аналитика» (от среднепопуляционного уровня они отличаются этой чертой в разные стороны). «Критик» не сентиментален — он легко будет топтать в поле и на клумбе цветочки, - их судьба, равно как и общемировая гармония, его мало занимают. «Аналитики» нередко интересуются поэзией и помнят много стихов, для «критиков» это не типично. Желтый цвет, цвет надежды, обычно входит в число цветов, скорее симпатичных для «аналитика», а для «критика» желтый цвет как правило является неприятным и отрицаемым при выборе. При просмотре телепрограмм и в кино «критики» гораздо чаще предпочитают фильмы про современность — любовь к историческим сюжетам и фантазиям, отрывающая восприятие зрителя от тем сегодняшнего дня, характерна именно для «аналитиков», а не «критиков» (последние интересуются историческими сюжетами и реминесценциями лишь на среднепопуляционном уровне). «Критик» в делах более самодостаточен, чем «аналитик» - он может вершить собственные дела сам, в том числе самостоятельно решая и вопросы социального взаимодействия, а «аналитик» постарается в большинстве случаев потребные в работе внешние контакты возложить на другого человека. «Аналитику» чаще мешают установленные порядки, а не люди. «Критику», напротив, чаще мешают конкретные люди, а не порядки. «Критик» более устойчив к монотонии, не «выпадает» из объяснений преподавателя на лекциях, его внимание более легко распределяется и переключается между несколькими объектами или процессами (во всяком случае, его способность распределять внимание находится почти на среднем уровне, а не выглядит так скверно, как у «аналитика», для которого заниматься двумя делами одновременно — почти всегда мучение). «Критик» без проблем может сосредотачиваться на нескольких параллельных делах, ему легко иметь несколько одновременных фокусов внимания и быстро между ними переключаться. «Критик» не испытывает проблем и внутренне не напрягается при необходимости перебежать дорогу в потоке транспорта (в отличие от «аналитика»). «Критик» тактически гибок - быстро и гибко перестраивается в зависимости от ситуации, а «аналитику» это намного сложнее.
«Аналитик» умеет входит в эмоциональный раж — а для «критика» эмоциональное возбуждение совсем не характерно, ни в виде ненависти, ни в виде эмоционального возбуждения от успешно продвигающейся творческой работы. «Критик» зато предрасположен к эксплозивности - накапливающейся взрывчатости, а эмоции и особенно гнев «аналитика» не имеют тенденции накапливаться и разряжаться подобным взрывным неконтролируемым образом. В отличие от «аналитика», намерения «критика» не крепнут от угроз, а слабеют. Наверное, потому «критику» нередко и самому нравится угрожать своим оппонентам возможными неприятностями, а для «аналитика» такое поведение не характерно. «Критик» вообще нередко презрительно-хлесток в поведении и может хамить напрямую, он иногда бестактен, может делать замечания окружающим и даже нарочно провоцировать людей на негативные эмоции, которые лучше понимает, чем позитивные. Для «аналитика» всё это не типично — он не терпит неловких ситуаций, а чужая неловкость воспринимается им почти как своя собственная. «Критик» больше верит в силу наказания, чем поощрения, а «аналитик» - наоборот. Средний «критик» склонен в разговоре цепляться к неточным словам собеседника и к мелким небрежностям в доводах, а у «аналитика» нет такой склонности. У «критиков» повышена вероятность эпизодов с иллюзией предвосхищения следующего момента, мгновения, а у «аналитиков» вероятность таких особенных переживаний существенно ниже среднего уровня. «Аналитики» курят много и чаще среднего, а среди «критиков» преобладают некурильщики. Зато «критик» нередко гурман и предпочитает еду со специями, а «аналитики» обычно отдают предпочтение чистому вкусу продуктов. Образы зрительного воображения у «критика» значительно ярче и инициируются легче, чем у «аналитика». Мысленные зрительные образы «критика» одновременно и гораздо более динамичны — он может воображать себе зрительно какую-нибудь ситуацию с участием движущихся людей порой почти столь же ярко, как будто сидит зрителем в театре. Подобная способность к живому зрительному воображению развита, возможно, не у всех «критиков», но зато у «аналитиков» ее нет вообще. Мысль «критика» удерживается им легко, в сравнении с «аналитиком» его намного труднее сбить с мысли и темы разговора посторонними отвлечениями и чужими репликами. Наконец, как утверждает статистика, пот среднего «критика» имеет более сильный и крепкий запах, чем у типичного «аналитика».
лив, какие у тебя наблюдения?